Неточные совпадения
Сверх того, хотя он робел и краснел в присутствии женщин, но под этою робостью таилось то
пущее сластолюбие, которое любит предварительно раздражить
себя и потом уже неуклонно стремится
к начертанной цели.
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски подъехали
к новому красивому дому в дальнем квартале. Узнав от вышедшей
к ним жены дворника, что Михайлов
пускает в свою студию, но что он теперь у
себя на квартире в двух шагах, они послали ее
к нему с своими карточками, прося позволения видеть его картины.
— Вследствие двух причин
к вам зашел, во-первых, лично познакомиться пожелал, так как давно уж наслышан с весьма любопытной и выгодной для вас точки; а во-вторых, мечтаю, что не уклонитесь, может быть, мне помочь в одном предприятии, прямо касающемся интереса сестрицы вашей, Авдотьи Романовны. Одного-то меня, без рекомендации, она, может, и на двор
к себе теперь не
пустит, вследствие предубеждения, ну, а с вашей помощью я, напротив, рассчитываю…
Пообедав, он пошел в мезонин
к Дронову, там уже стоял, прислонясь
к печке, Макаров,
пуская в потолок струи дыма, разглаживая пальцем темные тени на верхней губе, а Дронов, поджав ноги под
себя, уселся на койке в позе портного и визгливо угрожал кому-то...
Клим слушал эти речи внимательно и очень старался закрепить их в памяти своей. Он чувствовал благодарность
к учителю: человек, ни на кого не похожий, никем не любимый, говорил с ним, как со взрослым и равным
себе. Это было очень полезно: запоминая не совсем обычные фразы учителя, Клим
пускал их в оборот, как свои, и этим укреплял за
собой репутацию умника.
— Зачем ты
пускаешь к себе это животное? — заметил Штольц.
— А я говорил тебе, чтоб ты купил других, заграничных? Вот как ты помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб
к следующей субботе непременно было, а то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! — продолжал он, закурив сигару и
пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в
себя. — Курить нельзя.
— Судьба придумает! Да сохрани тебя, Господи, полно накликать на
себя! А лучше вот что: поедем со мной в город с визитами. Мне проходу не дают, будто я не
пускаю тебя. Вице-губернаторша, Нил Андреевич, княгиня: вот бы
к ней! Да уж и
к бесстыжей надо заехать,
к Полине Карповне, чтоб не шипела! А потом
к откупщику…
— Ты, мой батюшка, что! — вдруг всплеснув руками, сказала бабушка, теперь только заметившая Райского. — В каком виде! Люди, Егорка! — да как это вы угораздились сойтись? Из какой тьмы кромешной! Посмотри, с тебя течет, лужа на полу! Борюшка! ведь ты уходишь
себя! Они домой ехали, а тебя кто толкал из дома? Вот — охота
пуще неволи! Поди, поди переоденься, — да рому
к чаю! — Иван Иваныч! — вот и вы пошли бы с ним… Да знакомы ли вы? Внук мой, Борис Павлыч Райский — Иван Иваныч Тушин!..
— Если б я зараньше сказал, то мы бы с тобой только рассорились и ты меня не с такой бы охотою
пускал к себе по вечерам. И знай, мой милый, что все эти спасительные заранее советы — все это есть только вторжение на чужой счет в чужую совесть. Я достаточно вскакивал в совесть других и в конце концов вынес одни щелчки и насмешки. На щелчки и насмешки, конечно, наплевать, но главное в том, что этим маневром ничего и не достигнешь: никто тебя не послушается, как ни вторгайся… и все тебя разлюбят.
Пустите вы меня
к себе, Долгорукий, если я
к вам когда приду?
Бедный, доживешь ли ты, когда твои соотечественники, волей или неволей,
пустят других
к себе или повезут своих в другие места?
Но сейчас же ему стало совестно за свою холодность
к сестре. «Отчего не сказать ей всего, что я думаю? — подумал он. — И
пускай и Аграфена Петровна услышит», сказал он
себе, взглянув на старую горничную. Присутствие Аграфены Петровны еще более поощряло его повторить сестре свое решение.
Смотритель подошел
к ним, и Нехлюдов, не дожидаясь его замечания, простился с ней и вышел, испытывая никогда прежде не испытанное чувство тихой радости, спокойствия и любви ко всем людям. Радовало и подымало Нехлюдова на неиспытанную им высоту сознание того, что никакие поступки Масловой не могут изменить его любви
к ней.
Пускай она заводит шашни с фельдшером — это ее дело: он любит ее не для
себя, а для нее и для Бога.
«Слава Богу, кричу, не убили человека!» — да свой-то пистолет схватил, оборотился назад, да швырком, вверх, в лес и
пустил: «Туда, кричу, тебе и дорога!» Оборотился
к противнику: «Милостивый государь, говорю, простите меня, глупого молодого человека, что по вине моей вас разобидел, а теперь стрелять в
себя заставил.
— Н-не особенно! — небрежно отозвался Коля. — Репутацию мою
пуще всего здесь этот проклятый гусь подкузьмил, — повернулся он опять
к Илюше. Но хоть он и корчил, рассказывая, небрежный вид, а все еще не мог совладать с
собою и продолжал как бы сбиваться с тону.
— Митя, отведи меня… возьми меня, Митя, — в бессилии проговорила Грушенька. Митя кинулся
к ней, схватил ее на руки и побежал со своею драгоценною добычей за занавески. «Ну уж я теперь уйду», — подумал Калганов и, выйдя из голубой комнаты, притворил за
собою обе половинки дверей. Но пир в зале гремел и продолжался, загремел еще
пуще. Митя положил Грушеньку на кровать и впился в ее губы поцелуем.
Мы их обманем опять, ибо тебя мы уж не
пустим к себе.
Отдавать внаем свой флигель на дворе она не нуждалась, но все знали, что
пустила к себе жилицей Грушеньку (еще года четыре назад) единственно в угоду родственнику своему купцу Самсонову, Грушенькиному открытому покровителю.
И дети, и приказчики теснились в своих помещениях, но верх дома занимал старик один и не
пускал к себе жить даже дочь, ухаживавшую за ним и которая в определенные часы и в неопределенные зовы его должна была каждый раз взбегать
к нему наверх снизу, несмотря на давнишнюю одышку свою.
— Как пропах? Вздор ты какой-нибудь мелешь, скверность какую-нибудь хочешь сказать. Молчи, дурак.
Пустишь меня, Алеша, на колени
к себе посидеть, вот так! — И вдруг она мигом привскочила и прыгнула смеясь ему на колени, как ласкающаяся кошечка, нежно правою рукой охватив ему шею. — Развеселю я тебя, мальчик ты мой богомольный! Нет, в самом деле, неужто позволишь мне на коленках у тебя посидеть, не осердишься? Прикажешь — я соскочу.
И пойдет Ермолай с своим Валеткой в темную ночь, через кусты да водомоины, а мужичок Софрон его, пожалуй,
к себе на двор не
пустит, да еще, чего доброго, шею ему намнет: не беспокой-де честных людей.
И Александра Андреевна ко мне привязалась: никого, бывало,
к себе в комнату, кроме меня, не
пускает.
Наскоро дав им аттестацию, Кирсанов пошел сказать больной, что дело удалось. Она при первых его словах схватила его руку, и он едва успел вырвать, чтоб она не поцеловала ее. «Но я не скоро
пущу к вам вашего батюшку объявить вам то же самое, — сказал он: — он у меня прежде прослушает лекцию о том, как ему держать
себя». Он сказал ей, что он будет внушать ее отцу и что не отстанет от него, пока не внушит ему этого основательно.
— А нам какое дело до господ! — возразила Настя, —
к тому же я ваша, а не папенькина. Вы ведь не бранились еще с молодым Берестовым; а старики
пускай себе дерутся, коли им это весело.
Жена
Красавица, да часом малодушна.
Избавь-ко нас от Леля и напредки,
За наш черед
пускай к себе. Заплатим.
Кажись, рубля не жаль.
— Это так, вертопрахи, — говорил он, — конечно, они берут, без этого жить нельзя, но, то есть, эдак ловкости или знания закона и не спрашивайте. Я расскажу вам, для примера, об одном приятеле. Судьей был лет двадцать, в прошедшем году помре, — вот был голова! И мужики его лихом не поминают, и своим хлеба кусок оставил. Совсем особенную манеру имел. Придет, бывало, мужик с просьбицей, судья сейчас
пускает к себе, такой ласковый, веселый.
Человек, прикрепленный
к семье, делается снова крепок земле. Его движения очерчены, он
пустил корни в свое поле, он только на нем то, что он есть; «француз, живущий в России, — говорит Прудон, — русский, а не француз». Нет больше ни колоний, ни заграничных факторий, живи каждый у
себя…
Зато, оставшись наедине с благодетельницей и покровительницей, они вознаграждали
себя за молчание самой предательской болтовней обо всех других благодетельницах,
к которым их
пускали, где их кормили и дарили.
Болело ли сердце старика Сергеича о погибающем сыне — я сказать не могу, но, во всяком случае, ему было небезызвестно, что с Сережкой творится что-то неладное. Может быть, он говорил
себе, что в «ихнем» звании всегда так бывает. Бросят человека еще несмысленочком в омут — он и крутится там. Иной случайно вынырнет, другой так же случайно погибнет — ничего не поделаешь. Ежели идти
к барыне, просить ее, она скажет: «Об чем ты просишь? сам посуди, что ж тут поделаешь?..
Пускай уж…»
— Это в неделю-то на три часа и дела всего; и то печку-то, чай, муженек затопит… Да еще что, прокураты, делают! Запрутся, да никого и не
пускают к себе. Только Анютка-долгоязычная и бегает
к ним.
Моя тетя что-то вязала для императрицы Марии Федоровны, c которой была близка, и в то же время презирала русских монархистов и даже главных деятелей не
пускала к себе в дом.
Если случайно я или младший брат попадались ему при этом на дороге, — он сгребал попавшегося в свои медвежьи лапы, тискал, мял, сплющивал нос, хлопал по ушам и, наконец, повернув
к себе спиной,
пускал в пространство ловким ударом колена пониже спины, затем неторопливо шел дальше.
Чурался Замараевых попрежнему один Харитон Артемьич. Зятя он не
пускал к себе на глаза и говорил, что он только его срамит и что ему низко водить хлеб-соль с ростовщиками. Можно представить
себе удивление бывшего суслонского писаря, когда через два года старик Малыгин заявился в контору самолично.
Стали они
пускать к себе ночевать каких-то проходимцев — я промолчала.
Кое-что в ее рассказе удивляет меня, дед изображал мне венчание матери совсем не так: он был против этого брака, он после венца не
пустил мать
к себе в дом, но венчалась она, по его рассказу, — не тайно, и в церкви он был.
Костин, поселенец, спасается в землянке: сам не выходит наружу и никого
к себе не
пускает, и всё молится. Поселенца Горбунова зовут все «рабом божиим», потому что на воле он был странником; по профессии он маляр, но служит пастухом в Третьей Пади, быть может, из любви
к одиночеству и созерцанию.
Лебедев старался не
пускать его
к князю и держать при
себе; обращался он с ним по-приятельски; по-видимому, они уже давно были знакомы.
Ничем не дорожа, а
пуще всего
собой (нужно было очень много ума и проникновения, чтобы догадаться в эту минуту, что она давно уже перестала дорожить
собой, и чтоб ему, скептику и светскому цинику, поверить серьезности этого чувства), Настасья Филипповна в состоянии была самое
себя погубить, безвозвратно и безобразно, Сибирью и каторгой, лишь бы надругаться над человеком,
к которому она питала такое бесчеловечное отвращение.
— Он самый… Сродственник он мне, а прямо скажу: змей подколодный. Первое дело — с Кишкиным конпанию завел, потом Ястребова
к себе на фатеру
пустил… У них теперь на Фотьянке черт кашу варит.
— Ишь чего захотел, старый пес… Да за такие слова я тебя и в дом
к себе пущать не буду. Охальничать-то не пристало тебе…
Она с своей стороны употребляла все меры, чтобы удержать Дороха около
себя, а когда он порывался уйти
к кому-нибудь на покос, она
пускала в ход последнее средство — угощала своего пьяницу водкой, и Коваль оставался.
Самого жигаля Елески уже не было в живых, а раскольница-мать не
пустила «француза» даже на глаза
к себе, чтобы не осквернить родного пепелища.
Бедный Борисов в плохих — Андрей бушует и уже раз его привозили в Верхнеудинск, чтобы оставить в больнице, но Петр опять выпросил и теперь сам со всеми прекратил сношения, ни
к кому не пишет; я боюсь, чтобы это положение не подействовало и на него, чтобы он не
пустил себе пули в лоб.
С этой почтой было письмо от родных покойного Вильгельма, по которому можно надеяться, что они будут просить о детях. Я уверен, что им не откажут взять
к себе сирот, а может быть, и мать
пустят в Россию. Покамест Миша учится в приходском училище. Тиночка милая и забавная девочка. Я их навещаю часто и
к себе иногда зазываю, когда чувствую
себя способным слушать шум и с ними возиться.
— И опять — нет, мадам. Я не
пущу к себе в кровать мужчину, прежде чем не сделаю ему подробный медицинский осмотр… Я гарантирована по крайней мере на семьдесят пять процентов.
— Но самое главное, — продолжал Ярченко, пропустив мимо ушей эту шпильку, — самое главное то, что я вас всех видел сегодня на реке и потом там… на том берегу… с этими милыми, славными девушками. Какие вы все были внимательные, порядочные, услужливые, но едва только вы простились с ними, вас уже тянет
к публичным женщинам.
Пускай каждый из вас представит
себе на минутку, что все мы были в гостях у его сестер и прямо от них поехали в Яму… Что? Приятно такое предположение?
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них
к себе в дом не
пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать
себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать
к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее
пуще самого
себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
— Я, душа моя, с приятелями хочу повидаться, — сказал он ей однажды, — но так как ты меня
к ним не
пустишь, потому что тебе скучно будет проводить вечер одной, то я позову их
к себе!